Мир до ковида, мир под знаком ковида, мир после пандемии — можно даже не уточнять, что это миры абсолютно разные. Одно у них общее — мы. Что в нас изменилось всего за полтора года, что мы потеряли и что приобрели за этот странный и страшный период, в своем исследовании выясняли ученые Федерального научно-исследовательского социологического центра (ФНИСЦ) РАН.
Большая редкость: опросы шли наиболее достоверным, хоть и не самым простым способом, — в форме подробных очных интервью с глазу на глаз. Естественно, при соблюдении всех противоэпидемических мер предосторожности. Эти маски, перчатки, социальная дистанция, санобработка всего, к чему прикасаются руки, — тоже приметы сегодняшних дней. Далеко не все люди относятся к ним спокойно.
Социологи провели работу, в чем-то напоминающую КТ — компьютерную томографию, через которую прошли многие заболевшие коронавирусом. Только исследовали не легкие конкретного человека, а массовое сознание и настроения в обществе — слой за слоем, подробно и тщательно. Нужно было выяснить, насколько глубокие следы оставил пережитый людьми стресс и не грозят ли нам из-за этого «осложнения и отдаленные последствия».
Место — скрасит
Если судить по данным Росстата, за время пандемии резкого увеличения масштабов бедности не произошло, она даже слегка сократилась. Правда, нарастала в предыдущие пять лет, так что сейчас число людей с доходами ниже величины прожиточного минимума составляет 17% (год назад — 18%). Резкого обвала доходов на фоне коронакризиса помогли избежать масштабные меры социальной поддержки со стороны государства. Но есть другая проблема: в стране очень много тех, кто балансирует на грани бедности, но такого статуса не имеет и права на соцподдержку тоже. Истощаются финансовые ресурсы семей (ученые используют более точный термин «домохозяйство»), и кризис ситуацию усугубил. На сегодня больше трети (37%) граждан обременены долгами, в среднем лишь четверть (26%) вообще имеют какие-либо сбережения (в малообеспеченных слоях — каждый десятый). К весне 2021 г. в долгах оказались в первую очередь люди, которые имели «плохую» работу — с серыми зарплатами, задержками выплат, неофициальным трудоустройством. Тяжело в этом отношении пришлось работникам частных предприятий (40% в долгах) и семьям с детьми (42%).
Тем не менее результаты опросов показывают, что люди проявляют сдержанный оптимизм, большинство надеется, что «в будущем станет лучше». Если сравнивать кризис 2008 года и период пандемии, видно: страна пережила пандемию с меньшими потерями, чем тот финансовый обвал. Число тех, кто относит себя к людям с низкими доходами, уменьшилось (с 47% в 2008-м до 40% сейчас), стало больше «середняков» (с 52% до 59%). Легче всего 2020-й год прошли люди, которые имели хорошее образование и были заняты умственным квалифицированным трудом, имели свой бизнес. Хорошо предохраняла от рисков и работа в государственном секторе. Потерять свое место, кстати, опасается каждый второй россиянин. В первую очередь потому, что для 75% граждан именно зарплата — основной источник дохода. Других нет, подстраховки — тоже.
Гребень волны
В прошлом году люди надеялись, что коронавирус скоро будет побежден. Сейчас уже понятно, что пандемия идет волнами, и какая из них грозит стать «девятым валом» — непредсказуемо. Это совершенно не радует и не обнадеживает. И все-таки, показывают опросы, приход коронавируса не стал для россиян катастрофой, хотя ущерб от него большинство людей считают «значительным» (за год число таких оценок выросло с 76% до 83%). Как обычно, ущерб для «страны в целом» россияне считают более серьезным, чем лично для себя и своего близкого окружения. Четверть (25%) уверены, что последствия коронавируса для России крайне велики, но применительно к себе или своим близким так могут сказать лишь 7-9% респондентов. В ответах на этот вопрос более оптимистичны, как правило, молодые люди до 25 лет — и, как ни странно, старшее поколение. А вот экономически активные россияне 36-45 лет настроены наиболее мрачно. Им есть что терять, на них обычно — груз ответственности за всю семью, их благополучие зависит от работодателя и от общей ситуации в стране. Трудно пришлось тем, кто живет в небольших населенных пунктах, в депрессивных моногородах или, наоборот, в переполненных мегаполисах с их взрывным ростом заболеваемости и строгими ограничениями.
Для многих людей «следить за своим здоровьем» — это носить маску. Но не более того.
Примерно такой же опрос социологи ФНИСЦ РАН проводили год назад, выясняя, как пандемия повлияла на различные стороны нашей жизни. Более половины россиян тогда предполагали, что ущерб будет сильным или очень сильным. Эти прогнозы, к сожалению, сбылись. Особенно сильный удар, по мнению россиян, был нанесен всему, что связано с отношениями, — между людьми, между странами, между населением и властью.
Инфографика «РГ» / Александр Чистов / Екатерина Добрынина
Сейчас, спустя год, в качестве негативных последствий коронавируса люди намного чаще упоминают рост расходов на продукты и медикаменты (весной 2021 г. — 55%, в 2020 г. — 38%). Стало меньше тех, для кого «ничего не изменилось» (11% и 15%). Резко, с 9% до 32% выросло число переболевших ковидом. Каждый пятый потратил большую часть сбережений (в 2020 г. — 15%).
Как победить?
Ситуация с коронавирусом — как раз тот случай, когда измерять «среднюю температуру по больнице» нет смысла. Социологи выделили 4 группы респондентов, которые по-разному реагировали на пандемию.
Первой группе (43%), можно считать, повезло. Они сохранили стабильное положение, для них мало что изменилось. В числе таких людей прежде всего молодежь до 25 лет (по большей части студенты) или пенсионеры, а также те, кто в настоящее время не работает, жители небольших городов и райцентров, люди со средним образованием. То есть те, кому положены дотации и пособия от государства, а в производственную сферу они практически не вовлечены.
Вторая группа (19%, то есть каждый пятый) — люди, которые сумели адаптироваться к новым реалиям, но не без потерь. Кто-то из них переболел ковидом, у кого-то выросла нагрузка на работе и сократились доходы, некоторых отправили в неоплачиваемый отпуск. Им пришлось пересматривать планы и тратить свои сбережения, но в целом они как-то «выплыли». Среди таких граждан — люди 45-55 лет, с высшим образованием, жители мегаполисов и крупных городов.
Третья группа (11%) — те, кто кардинально изменил режим работы, перешел на дистанционку. Они тоже мирились с ростом нагрузки без увеличения оплаты и с различными ограничениями. Но зачастую приобретали новые навыки, искали иное рабочее место, проходили переобучение. В целом они чувствуют себя неплохо. Приятный бонус для многих — улучшились отношения с семьей и близкими как следствие того, что общение стало более тесным, не на бегу. В этой группе люди трудоспособного возраста, жители больших городов. Часто среди них встречаются высококвалифицированные специалисты, руководители разного уровня, сотрудники, занятые интеллектуальным трудом.
Четвертая группа (27%) — те, по кому пандемия ударила больнее всех. Эти люди страдают от потери работы, задержек зарплаты и резкого сокращения доходов, от того, что денег не хватает на продукты и лекарства, не говоря уже о чем-то менее насущном. У многих ухудшились взаимоотношения в семье. Единственный плюс — жизнь под угрозой коронавируса все-таки заставила их более внимательно относиться к своему здоровью. Их собирательный образ выглядит так: это прежде всего граждане трудоспособного возраста (46-55 лет), живущие в селах и поселках городского типа, преимущественно мужчины. Образование — среднее специальное или незаконченное высшее. Трудятся они в сфере торговли и услуг, имеют рабочие профессии. Денег у них и всегда было немного, а сейчас тем более, помощи ждать особо не от кого, устроиться на работу получше не позволяет квалификация или другие обстоятельства.
В целом, по данным опросов, относительно благополучно период пандемии смогла пройти треть россиян — не больше. Остальные в той или иной степени столкнулись с негативными последствиями, и как дальше будет складываться их жизнь, сказать сложно.
Плохо себя чувствую
Как настроение? Ответ обычно не слишком радужный. Но и в «черный квадрат» коллективный портрет страны не превратился, краски на нем самые разные. Три чувства, о которых люди чаще всего говорили, описывая свое психологическое состояние, — это спокойствие/уравновешенность (44%), тревога (28%) и безразличие/апатия (12%). Примерно так же россияне характеризуют и свое ближнее окружение (33%, 31%, 14% соответственно). Только 13% еще и добавляют, что вокруг очень много «раздраженных». В наиболее пострадавших группах говорят об «озлобленности» или «агрессивности».
Жизнь с ковидом, естественно, не нравится никому. Но наряду с явными минусами респонденты отмечают и некоторые плюсы — нет худа без добра. Большинство опрошенных положительно относятся к тому, что пандемия заставила людей больше внимания уделять своему здоровью. Нейтрально или позитивно люди оценивают то, что сейчас требуют соблюдать дистанцию, вакцинироваться, работать в удаленном режиме, носить маски или дезинфицировать руки. Даже закрытые границы в условиях роста заболеваемости многие считают вполне оправданной мерой. А вот когда речь заходит о тотальных ограничениях, штрафах и усиленном контроле, негатива в оценках много. Социальный мониторинг, полицейские рейды в метро и на улицах, штрафы (особенно через мобильные приложения, которые «глючат»), заведомо невыполнимые требования при наличии «двойных стандартов» — все это людям активно не нравится. И конечно, возмущение вызывают любые проявления формализма, бездействие официальных лиц, равнодушие медицинских работников к пациентам и так далее. То есть все то, что затрагивает «микромир» человека и его ближнего окружения, обижает и унижает его. Принцип самоизоляции «набрал» 41% отрицательных оценок и лишь 27% положительных, когда речь шла о возможности использовать такую меру в будущем. В отношении социального мониторинга (контроля за перемещением людей внутри страны) — 54% и 11% соответственно. Люди против ограничений свободы действий в повседневной жизни, даже если намерения у власти вроде бы благие.
Как показывают социологические замеры, наше общество достаточно устойчиво в психоэмоциональном плане. После первого шока в стране практически возобновилась обычная жизнь, началась массовая вакцинация, работают предприятия, люди общаются друг с другом, планируют отдых, ходят на концерты или в кино. «Эмоциональный подъем» испытывает меньше 10% граждан, но по сравнению с 2020 годом в социально-психологическом состоянии общества наметилось некоторое улучшение. И все же опасения, что «станет хуже», остаются. Память у людей хорошая. А в течение прошлого года более трети россиян (44%) часто испытывали страх заболеть коронавирусом, 38% — чувствовали свою беспомощность перед обстоятельствами, 36% — часто думали о «несправедливости» происходящего вокруг или говорили «так больше жить нельзя!» (26%). Помогало лишь то, что больше половины (56%) за это сложное время убедилось в прочности поддержки со стороны родных и коллег. Кстати, на государство эта уверенность не распространяется — об этом сказали ровно столько же респондентов. Лишь каждый десятый респондент, по его словам, «часто» думал, что господдержку можно считать удовлетворительной. Это, правда, не отменяло чувства гордости за достижения отечественных ученых в деле создания вакцины против ковида (в той или иной степени ее высказали 70% граждан) или надежд, что «надо потерпеть еще немного и все наладится» (59%). Главное, что выводит людей из равновесия, — отсутствие определенности в настоящем и прочной уверенности в будущем.
Работать еще упорнее
Однако жизнь сама себя не проживет, работа сама себя не сделает. В любом, даже самом тяжелом настроении и состоянии люди предпринимают усилия, чтобы обеспечить себя и свою семью, достичь намеченных целей, преодолеть трудности. Наше общество всегда делилось примерно пополам — на «инициативников» и «пассивных». Первые (их чуть больше половины, 52%) уверены, что каждый сам кузнец своего счастья, успех и неудачи в его руках. Вторые — что внешние обстоятельства сильнее, и как ни старайся, все зависит не от тебя. На это соотношение коронакризис практически не повлиял. В последние полтора десятилетия растет число тех, кто готов опираться больше на собственные силы, чем на помощь государства. Пандемия несколько поколебала их позиции, и в сентябре 2020 г. доля самостоятельных граждан была наименьшей с 2014 года — 40%. Но уже через год, когда рынок труда стал стабилизироваться, достигла уже 49%.
Даже в периоды экономических спадов треть (35-37%) наших сограждан не предпринимала для улучшения своего материального положения ровным счетом ничего. Только по разным причинам. Одни — потому что не могли это сделать из-за низкой квалификации, по состоянию здоровья и пр. Среди них четверть не имеет профессионального образования, 61% не планирует свою жизнь даже на год вперед. Другие — потому что им было «и так хорошо», всего хватало. Это люди, как правило, образованные и обеспеченные. В разгар коронакризиса некоторые такие «бездействующие» вынужденно зашевелились, но сейчас успокоились вновь.
Инфографика «РГ» / Александр Чистов / Екатерина Добрынина
Зато две трети общества за свое благополучие привыкли постоянно бороться. Как правило, для этого они пытаются работать по совместительству или сверхурочно на основном месте, используют любую возможность разовых приработков, а также обеспечивают сами себя продуктами питания на даче или приусадебном участке или берут деньги взаймы, просят о помощи близких. Реже — сдают внаем жилье, переквалифицируются, что-то распродают. В разгар пандемии люди пошли привычным путем — стали активнее искать подработку и сверхурочные, доля таких сотрудников увеличилась с 45% до 53%, совместителей стало не 29%, а 32%. В марте 2021 г. все стало возвращаться на прежний уровень. С банками-кредиторами люди стараются связываться поменьше, а вот к родственникам за помощью идут чаще. Подобных просителей теперь 40%. (в 2018 г. — 30%). При этом, по данным опросов, 67% респондентов такую помощь получали, а 60% — сами ее оказывали, социальные связи у нас крепкие. Но, безусловно, главным источником доходов у большинства остаются зарплата и государственные пособия, пенсии и пр.
Будем ли здоровы
Конечно, главный для человека ресурс — его здоровье. К сожалению, пандемия не заставила россиян кардинально изменить свой подход к его сохранению. В марте 2021 г. 81% респондентов сказал социологам, что предпринимал для этого какие-либо действия. Но если вычесть из этого числа тех, кто ограничился ношением масок, останутся грустные 56%. Причем наиболее внимательно следили за своим здоровьем те, у кого оно и так неплохое. А среди людей, которые страдают от различных болезней, бездействуют 44%, многие — просто из-за нехватки средств. Бедность плохо влияет на здоровье, плохое самочувствие повышает риск бедности — круг замыкается. Что же касается профилактики болезней, не связанных с коронавирусом, то россияне обычно ограничиваются приемом витаминов и БАДов. Остальные элементы здорового образа жизни (занятия спортом, рациональное питание, регулярные диспансеризации, вакцинирование, отказ от алкоголя и табака и пр.) практиковали от 10% до 20% граждан. Прямо скажем, немного.
В 2021 г. свое здоровье считали плохим 5% граждан в возрасте 41-50 лет, 13% — 51-60-летних, 31% тех, кому за шестьдесят. Но на какие-то действия россиян могло подвигнуть только резкое ухудшение самочувствия. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится, даже ковид эту пословицу не опроверг. Активное долголетие, заключают социологи, тоже в ближайшем будущем нормой жизни станет вряд ли — наши люди о здоровье заботиться не привыкли и к пенсии подходят с полным набором хронических болезней. А тут еще ковид на нашу голову…
Справка
Массовые опросы населения РФ осуществлены научной группой Института социологии ФНИСЦ РАН при финансовой поддержке Российского научного фонда (проект N 20-18-00505) в сентябре 2020 г. и в марте 2021 г. по репрезентативной общероссийской районированной квотной выборке (2000 респондентов старше 18 лет в 112 поселениях 22 субъектов РФ) методом очных персональных интервью с соблюдением санэпидемиологи ческих требований.
Комментарий
Итоги опроса комментирует научный руководитель ФНИСЦ РАН, академик РАН Михаил Горшков
Михаил Константинович, как странно получается: в стране новый всплеск коронавируса, антирекорды по числу заболевших, но граждане как ни в чем не бывало собираются толпами и без масок, не соблюдают меры предосторожности. Страх потеряли?
Михаил Горшков: Скорее, устали от постоянных опасений. Такое поведение — признак не бесстрашия, а апатии или раздражения от невозможности всерьез повлиять на ситуацию. Но я бы не сказал, что хорошо, если люди будут жить в постоянном предчувствии «катастрофы». Такие вещи очень опасны для общества. Мы и так наблюдаем сейчас рост группы с «катастрофическим сознанием», которая видит будущее исключительно в черном цвете. Ее доля дошла до максимально допустимого порога — почти 10 процентов респондентов, склонных к различным страхам и фобиям, вплоть до паники. Как правило, это люди с плохим здоровьем, живущие в бедности, с низким уровнем образования. Они находятся сейчас «на грани», и государство должно обратить на них особое внимание, чтобы снять напряженность. Она может стать катализатором деструктивных процессов, в том числе в целых неблагополучных регионах, чего очень бы не хотелось.
Коронавирус затронул всех — вне зависимости от достатка, возраста, места проживания. Фактически это общий враг. Можно ли сказать, что в борьбе с ним общество наконец-то сплотилось?
Михаил Горшков: Скорее нет. Люди стали больше ценить поддержку близких, возросла роль семейных ценностей. Но противоречия в обществе остались прежними, и так называемый коронакризис их только обостряет. Особенно болезненно неравенство всегда воспринимается в тех сферах, которые для людей жизненно важны. Запрос на «справедливость» по-прежнему в силе. И если в одном регионе граждане имеют доступ к качественной, оперативной и при этом бесплатной медицинской помощи, а в соседнем — нет, если кому-то за деньги доступны лекарства и обследования, а ОМС со своими задачами не справляется, о каком-либо «сплочении» общества речь не идет. Государство сделало очень много, чтобы оказать помощь наиболее уязвимым слоям населения или отраслям, пострадавшим от карантинных ограничений. Это позволило избежать обвала в бедность, снизило социальную напряженность. Но мы видим, что пандемия способствовала росту пессимистических настроений. Паники и злобы нет, есть озабоченность и тревога. И справиться с ними, по всей видимости, мы сможем еще не скоро.
Если сейчас удастся остановить волну эпидемии и вернуть страну к нормальной жизни, сколько времени нам все равно будет аукаться 2020 год?
Михаил Горшков: Общество помнит все кризисы, которые оно пережило. Но если судить по нашей истории последних 20-25 лет, научилось извлекать из них необходимые, хоть и горькие уроки. Это тоже «коллективный иммунитет». Сейчас главное — чтобы государство в полной мере осознавало свою ответственность не только в кризисные моменты, но и на этапе стабилизации обстановки. И не оставило людей наедине с их проблемами, как только все станет налаживаться. Надеюсь, что власть понимает это так же хорошо, как и граждане.
